1. Спит Гавана, спят Афины,
Спят осенние цветы.
В Черном море спят дельфины,
В Белом море спят киты.
И побитая собака
Улеглась под сонный куст,
И собаке снятся знаки Зодиака,
Сладковатые на вкус…
Тара-рам-па, гаснет рампа,
Гаснет лампа у ворот.
День уходит, ночь приходит,
Все проходит, все пройдет.
Путь не длинный, не короткий,
Посвист плетки, запах водки,
Кратковременный ночлег,
Скрипы сосен корабельных,
Всхлипы песен колыбельных,
Дальний берег прошлый век…
2. И висит туман горячий
На незрячих фонарях.
И поет певец бродячий
О далеких островах,
О мазуриках фартовых,
О бухарской чайхане,
И о грузчиках портовых,
И немного обо мне.
И о том, что кто-то бродит,
Ищет счастье - не найдет,
И о том, что все проходит,
Все проходит, все пройдет…
Век прошел; у нас все то же.
Ночь прошла, прошел прохожий,
Путник дальше захромал,
Смолк певец, ушла собака…
Только знаки Зодиака,
Да дождинок бахрома.
3. Ночь уходит, день приходит,
Все проходит, все проходит,
Все пройдет…
[ вверх ]
1. Ах, оставьте вашу скуку!
Я не верю в вашу муку.
Дайте руку, дайте руку,
И забудьте про мораль.
Подойдите вы к окошку,
Там увидите дорожку,
Где уходит понемножку
Восемнадцатый февраль.
2. Я скатился со ступенек,
Был букет, остался веник.
Нету денег, нету денег,
И не будет, как ни жаль…
Вы прекрасны, дорогая!
Я восторженно моргаю,
Но попутно прилагаю
Восемнадцатый февраль.
3. Восемнадцатая вьюга
Вновь меня сшибает с круга.
Восемнадцатой подругой
Вы мне станете едва ль.
Пусть меня не хороводит
Ваша ласка в непогоде,
Я и рад бы, да уходит
Восемнадцатый февраль.
4. Вот такой - не по злобе я,
Просто стал еще слабее
И прикинулся плебеем,
Романтичным, как Версаль…
А тонуть я буду в спирте,
Дорогая, вы не спите?
Я уйду, вы мне простите
Восемнадцатый февраль.
5. А зачем же нам тоска-то?
А весна уже близка так.
А достать бы нам муската
И разлить его в хрусталь!
Я все раны залатаю,
Я растаю, пролетая,
Я дарю вам, дорогая,
Восемнадцатый февраль.
[ вверх ]
1. Здравствуйте, полковник. Вы точны, как бес.
Вижу, мало спали и черны, как лес.
Что ж, располагайтесь без чинов, прошу вас.
Запросто отстегивайте свой протез.
2. Трубка вас согреет и вино взбодрит.
Полон ваш бокал и золотист на вид.
Пробуйте - напиток благородный, древний.
Это только кажется, что он горчит.
3. Выпейте до дна и перейдем к делам.
Завтра наступление по всем фронтам.
Жуткая, бесцельная резня и бойня
Завтра суждена в числе других и вам.
4. Был вчера на штабе утвержден приказ,
Нынче он в деталях доведен до вас,
Завтра вы прикажете - и цепь замкнется:
Полк пойдет в атаку и падет за час.
5. Тысяча смертей за шестьдесят минут
Ради стратегических штабных причуд -
Это, согласитесь, не смешно, полковник,
Или - по-английски говоря - not good.
6. Следует из сказанного мной одно:
Нужно из цепочки исключить звено.
Именно затем я и позвал вас, сударь,
Именно за этим отравил вино.
7. Что предотвратил я и чего не смог,
Чей расчет простителен и чей жесток -
Мы обсудим после и не здесь. Прощайте,
Яд уже подействовал: зрачок широк.
8. В путь, мой дорогой, не поминайте злом.
Следующий гость уже стучится в дом:
Встречу на сегодня я назначил многим
И не собираюсь прекращать прием.
[ вверх ]
…и заклинаю:
остерегайтесь выходить на болото
в ночное время, когда силы зла властвуют
безраздельно.
А.Конан-Дойль "Собака баскервилей"
1. Не ангел я, но врать не буду:
Земля ничья, ходи повсюду.
Везде узришь простор вольготный.
Чуждайся лишь тропы болотной.
Она для хилых - смерти злей.
Не в наших силах ладить с ней.
2. Любой из нас на ней бесславно
Погибнет враз, а ты - подавно.
Не там свернешь, фонарь уронишь,
Тонуть начнешь - и весь утонешь.
Беги оттуда, робок, нем.
Иначе худо будет всем.
3. Ходи, где зной тяжел как бездна.
Ходи, не стой, тебе полезно.
Ходи, где снег блестит жемчужно.
Ты человек, тебе не чуждо.
Ходи, где лен, ходи, где маки.
Ходи с бубен, ходи во фраке.
Сердца буди порой дремотной.
Но не ходи тропой болотной.
4. В аэроплан залезь не глядя.
Начни роман со слов: "Мой дядя".
Луди, паяй, чуди безбожно.
Но не гуляй, куда не можно.
Главней запрета в мире нет.
Уверуй в это с юных лет.
5. Не презирай ни Альп, ни Кента.
Обшарь Китай, вернись в Сорренто.
Мадридский двор смени на скотный,
Но дай отпор тропе болотной.
Честное слово, только так.
Спроси любого, скажет всяк.
6. Никто не враг твоей свободе,
На твой очаг ничто в природе
Воды не льет в ущерб горенью
И не зовет тебя к смиренью.
Наоборот - очнись, развейся,
Возьми расчет, влюбись, напейся,
Рискуй добром, теряй здоровье -
Все при одном простом условье…
7. Но ты, ни в грош его не ставя,
Опять идешь, куда не вправе:
Среди трясин, во мгле болотной,
Совсем один, как зверь голодный.
Чуме подобный, злобный зверь.
Антропофобный, злобный зверь.
На все способный, злобный зверь.
[ вверх ]
Любить… не стоит и труда
М.Лермонтов
1. Любовь, как истина, темна и, как полынь,
Горька. И соль все солонее с каждым пудом.
Пора менять пейзаж. Нельзя же быть верблюдом
Весь век, ad finem, до последнего "аминь".
Конца не будет череде ученых книг.
Словарь в пустыне - невеликая подмога.
Блажен, кто духом тверд и в истину проник.
Но истин много, много…
[ вверх ]
1. На приволье - в здоровом теле
Крепкий дух и порядок древний,
Но нельзя же, на самом деле,
Целый век просидеть в деревне!
Заливая стакан за ворот,
Говорю тебе, как инструктор:
Отправляйся, малютка, в город -
Станешь доктор или кондуктор.
Припев:
У кондукторов нет никакого стыда,
Не работа у них, а забава:
Разъезжай на трамвае налево-направо,
И горе тебе не беда!
И слава Богу! К тому же - платят.
Пускай не много - на пиво хватит.
Зато не в поле, не среди леса,
А при моторе, как царь прогресса!
2. Правда, в городе тоже - лужи
И нетрезвые рожи даже,
Только все же там вряд ли хуже,
Ибо хуже уже - куда же?
Не избавит от черствых корок
Здесь ни царь, ни герой, ни трактор!
Так что ты отправляйся в город -
Станешь доктор или редактор.
Припев:
У редакторов нет никакого стыда,
Никакой Страшный суд им не страшен,
И не знаю они ни конюшен, ни пашен,
И знать не хотят никогда!
И на здоровье! На нет суда нет.
Житье коровье, небось, не тянет!
Когда свобода - губа не дура.
У нас - природа. У них - культура.
3. Ничего, что дороги плохи,
Ничего, что карман пропорот.
Накопи, собери по крохе,
Сколько сможешь, и топай в город.
И в глаза презирай того, кто
Обзовет тебя сельским фруктом!
Из тебя выйдет славный доктор,
Или редактор, или редуктор…
Припев:
У редукторов нет никакого стыда,
Их и вовсе ничто не волнует:
Им и в бок не стреляет, и в спину не дует,
Не служба у них, а мечта!
Стриги купоны. Крути педали.
А мы - вороны, мы проморгали…
А мы не боги: чего посеем -
Того в итоге и поимеем…
(Если сумеем. Если успеем.)
[ вверх ]
1. Русалка, цыганка, цикада - она понимать рождена
Густой разнобой вертограда, громоздкий полет табуна.
В канкане вакхической свадьбы, полночных безумств посреди,
Она жениха целовать бы могла, но не станет - не жди.
А станет вдали от сатиров, менад и сиренов ручных
Столичных смущать ювелиров, тиранить портных и портних.
Укрывшись во мрак чернобурки, в атлас, в золотое шитье,
В холодном сгорит Петербурге холодное сердце ее.
И жизнь эта будет напрасна, со всякой другой наравне,
И хватит о ней, и прекрасно, теперь обо мне, обо мне.
2. Я мог бы, допустим, майором всемирных спасательных сил,
Зевая, лететь гастролером, куда Красный Крест попросил.
Ни ямба не чтить, ни бемоля, а выйдя в отставку, осесть
У самого синего моря, у самого что ни на есть.
Но вместо того, от обиды кривясь, поведу под уздцы
Бемоля и ямба гибриды, добро - хоть не льва и овцы.
Моей погибать без браслета руке, голове - без царя,
И самого черного цвета мне будут встречаться моря.
И все это будет досадно, смешно и т.д. и т.п.
И хватит об этом, и ладно, теперь о тебе, о тебе.
3. Но только зачем эти взмахи, зачем этот плеск через борт?
Ты явно напуган, ты в страхе таком, что сбежал бы - да горд.
Едва приступил я к рассказу, а ты уж и белый совсем,
И сразу закуривать, сразу закуривать, сразу - зачем?
Уймись, не греми кандалами, тебе повезет, повезет.
В твоей поднебесной программе никто ничего не поймет.
В тебе согласятся как раз два фарватера - твой и ничей.
Ты светлая точка пространства, тандем, совпаденье лучей.
Дерзай, мизерабль грандиозный, быть может, за твой-то визит
Смягчившись, каратель межзвездный и нас, остальных, извинит.
[ вверх ]
"Мы" - супплетивная форма
множественного числа от "я".
Грамматическая истина
1. Возьмите остров у края света,
Немного флирта, немного спорта,
Включите музыку вот как эта:
Четыре четверти, меццо-форте.
Прибавьте фрукты и пепси-колу,
В зените солнце остановите,
И вы получите нашу школу
Во весь экран, в наилучшем виде.
Но в лабиринтах ее цветочных,
Все обыскав, осмотрев, потрогав,
Вы не найдете программ урочных
И никаких вообще уроков.
Пусть это дико для иностранцев,
Насчет учебы мы в ус не дуем.
Мы называемся школой танцев,
Но мы не учимся, мы танцуем.
Припев:
Ля-ля-ля, ля-ля-ля-ля-ля
Ля-ля-ля, ля-ля-ля-ля-ля
2. Изгибы наши не столь пикантны,
Чтобы заметили их за милю,
Зато достаточно мы галантны
И толерантны к любому стилю.
Удел подвижников не грозит нам,
Числа пророков мы не умножим,
Мы только сносно владеем ритмом,
И это все, что мы вправду можем.
Мы только там не шутя крылаты,
Где сарабанда, фокстрот и полька,
Но если нас вербовать в солдаты,
Мы проиграем войну и только.
Сажать не надо нас ни в ракету,
Ни за ограду к тарелке супа.
Такие меры вредят бюджету,
И, наконец, это просто глупо.
Припев: (тот же)
3. А наши дети, о, наши дети!
Больших протекций иметь не надо,
Чтобы занять в мировом балете
Таких мартышек, как наши чада.
Они послушны тому же звуку,
Они умеют поставить ногу,
Расправить корпус, направить руку,
Они танцуют, и слава богу!
От их ошибок нам мало горя,
До их стремлений нам дела мало.
Не все ль равно у какого моря
Они построят свои бунгало.
Расслышать бурю за плясом дробным
Не доведется ни нам, ни детям:
Земля провалится - мы не дрогнем,
Погаснет небо - мы не заметим.
4. Когда же встретимся там, за гранью,
Мы скажем детям: "Привет, ребята!
Не подвергайте себя дознанью.
Искусство танца не виновато.
Однако стоит оно недорого,
Мы доказали сие на деле.
Косая целилась очень долго,
Но увернуться мы не успели".
Припев: (тот же)
[ вверх ]
ПЕШКОМ С ВОСТОКА СТРЕМЯСЬ НА ЮГ
1. Пешком с востока стремясь на юг,
Смотрю на то, как везде вокруг
Пылает ясный пожар зари,
Такой прекрасный, что хоть умри.
2. Шагаю лесом. Вдыхаю мед.
А сверху бесом пернатый сброд
Рулады мечет, ведет хорал:
"Умри, - щебечет, - момент настал."
3. Бреду полями. Тону в стерне.
А поселяне вдогонку мне
Бормочут нежно, смягчив акцент:
"Умри, конечно. Такой момент."
4. Вхожу в колхозы. Гляжу в углы.
Навстречу козы. Волы. Ослы.
И все - о смерти. Какой-то бред.
Хотите верьте, хотите нет.
5. Тогда чуть слышно реку им я:
"Ошибка вышла. Увы, друзья.
Ваш клич безумен. Мне с вас смешно.
Ведь я же умер. Причем давно."
6. Они на это молчат в ответ.
У них ответа на это нет.
И, честь отдавши (прощайте, мол),
Иду я дальше, куда и шел.
7. Плетусь по пашне, что твой генсек
С высокой башни плюя на всех.
Рассветы брезжут. Страда гудет.
Собаки брешут. Да зуб неймет.
8. Что днесь, что завтра, душа моя,
От бронтозавра, до соловья -
Ничто не ново в твоем аду:
Сначала - Слово, потом - к суду.
Молчи, немотствуй, душа моя.
Влачи поход свой, душа моя.
[ вверх ]
1. Вот изобретенная не мною и не мне
принадлежащая, цветная и наглядная вполне -
как пасть вампира - картина мира.
2. В центре композиции, меся дорожный прах,
босая девочка идет туда, где тонут в облаках
огня и смрада ворота ада.
3. Смутны и круглы, как у закланного тельца,
ее глаза - и портят несколько монгольских тип лица,
в чем азиаты не виноваты.
4. Десять крокодилов, двадцать гарпий, тридцать змей
и сорок ящериц унылой свитой тянутся за ней
в порядке строгом по всем дорогам.
5. Ужас неизбежной кары, страх пяти секунд
перед концом - известен даже этим монстрам, что текут
за нею следом. А ей - неведом.
6. …Тут бы полагалось мне промолвить что-нибудь
на тему высшей справедливости, однако увильнуть
от главной темы умеем все мы.
7. Все мы, находясь по эту сторону стекла, -
лишь наблюдатели, не больше. Я из общего числа
не выпадаю, я наблюдаю…
8. Девочка, почти ребенок, в прах босой ногой
ступая, движется, как пастырь обезумевший, в огонь
ведя все стадо, к воротам ада.
9. Мимо райских рощ, а также пастбищ и плодов
благоуханных, на которые я здесь не трачу слов,
раз ей угодней мрак преисподней.
[ вверх ]
ВМЕСТО ТОГО, ЧТОБ ГНИТЬ В ГЛУШИ
1. Вместо того, чтоб гнить в глуши,
Дыры латать, считать гроши,
Можно, пожалуй, шутки ради,
Что-нибудь сделать для души.
2. Во изумленье стад земных,
Пастырей их и всех иных,
Скажем, начать с высот астральных,
Благо, рукой подать до них.
3. Сев на каком-нибудь плато,
Небо измерить от и до
И заключить, что звездочеты
Врали веками черте-что.
4. Или в пробирке, как в саду
Вырастить новую еду
И применять взамен обычной
Или с обычной наряду.
5. Так же невредно ясным днем,
Междоусобный слыша гром,
В пламя враждующих проникнуть
Телепатическим путем.
6. А уж разведав, что к чему
Кровопролитную чуму
Предотвратить, и с гордым видом
За шпионаж пойти в тюрьму.
7. Иль уж и впрямь назло властям
По городам и областям
Тронуться с маршем, раздавая
Каждому по потребностям.
8. Вот тебе, бабка, Юрьев день,
Вот тебе, шапка, твой бекрень,
Вот тебе, друг степей и джунглей,
Твой бюллетень, пельмень, женьшень.
9. Горе лишь в том, что друг степей
Счастье свое сочтет скорей
Чудом каких-то сил надмирных,
Нежели доблести моей.
10. И наоборот, чуть где какой
Неурожай, разбой, застой,
Всякий решит, что будь он проклят,
Если не я тому виной.
11. Вот, например, не так давно
Шторм небывалый, как в кино
Снес, понимаешь, Нидерланды,
Прямо вот напрочь смыл на дно.
12. И натурально все вокруг,
Сразу, едва прошел испуг
Хором сочли каприз Нептуна
Делом моих несчастных рук.
13. Я же про этот шторм и шквал
Ведать не ведал, знать не знал,
Я в это время по Фонтанке
В белой рубашечке гулял.
14. В левой руке моей была
Провинциалка из села,
В правой руке моей фиалка
Благоухала и цвела.
[ вверх ]
Cold turkey has got me on the run
1. Века плывут, подобно китам,
В своей среде молчаливой.
Их ровный путь уныл, как и мой.
Но мой - имеет предел.
Волна идет за мной по пятам,
Дымясь и прядая гривой:
Ей дух недобрый, бес водяной
Смутить меня повелел.
2. Мне страх неведом, но такова
Волны холодная злоба -
Томит и давит, мыслью одной
Чертя узор по челу:
Избегнет ли моя голова
Ее огромного зоба?
И если да - какою ценой?
А если нет - почему?
3. Устанет жать невеста меня,
Но траура не наденет;
Сосед-богач повадится к ней,
Она не будет горда.
И к марту их помолвит родня,
А после Пасхи поженит.
И тем черней над жизнью моей
Волна сомкнется тогда…
4. Недобрый дух! Изыди из мглы!
Явись, как есть, предо мною!
Хочу, пока не скрылась луна
Узнать, каков ты на вид.
Взгляну ль - и стану горстью золы?
Иль вовсе глаз не открою?
Понравлюсь ли тебе, Сатана?
Иль Бог меня сохранит?
[ вверх ]
1. Нет, нет!..
Твое ли дело - облака! Господь с тобою.
Кто вообще тебе внушил, что атмосфера
С ее бесплотным колдовством - занятье женщин?
По всем законам ты должна любить предметы,
Размер которых невелик и постоянен.
А с облаками как-нибудь и сам я справлюсь…
2. Вдобавок ты еще слаба и непреложна,
В твоих ли силах совладать с таким простором?
Живи в долине, вышивай, веди хозяйство.
А я тем временем займусь своей работой.
И будут частыми мои исчезновенья -
Пока не сложится их ритм и не окрепнет…
3. Нет, нет!..
Я их числа не сокращу. Хотя и мог бы.
Но изученье облаков - особый случай,
Оно не терпит баловства и дилетантства.
И всякий раз, как я с тобой, меня волнует,
Что кучевые племена остались где-то
Вне наблюденья моего и без присмотра…
4. Но вряд ли правы будут те, кто предположит,
Что поведенью облаков закон не писан.
Напротив, каждый их узор закономерен
В своем стремленье быть иным, чем предыдущий.
Во всем же прочем - положусь на местный климат,
Поскольку климат - не поэт и лгать не станет…
5. Нет, нет!..
Тебе не место в облаках. Учти к тому же,
Что я и сам еще не столь владею ими,
Чтоб демонстрировать другим свои хоромы.
Терпи, покуда замок сей достроен будет
И расцветут в его стенах комфорт и нега…
Тогда, быть может, я тебя возьму с собою.
А впрочем, нет, нет!..
[ вверх ]
1. Вчера, и сегодня, и завтра, и после,
Почти незаметно,
Всегда неизменно, почти не начавшись,
Кончаются сроки.
Суда уплывают, почти не дождавшись
Попутного ветра.
В далекие дали они уплывают, почти не разведав
Счастливой дороги.
Они исчезают, становятся сказкой,
Становятся пылью.
Но долгое время мне видятся в дымке
Их белые крылья.
2. Вчера, и сегодня, и завтра, и после,
Покуда живется,
До синего неба, до самого края,
До цели заветной,
Всегда неизменно, куда - неизвестно,
Покуда плывется,
Плывите-плывите!.. А я вам желаю
Счастливой дороги, попутного ветра!
И пусть вас почаще обходят несчастья,
И бури жалеют,
И пусть ваши крылья все выше взлетают,
Все ярче белеют.
3. Мы свиделись с вами в гостях у какого-то
Странного века,
И нынче меж нами обряды, обеты,
Законы, запреты…
Мы были чужими, мы стали друзьями…
Попутного ветра!
И пусть вас минуют жестокие штормы,
Подводные камни и прочие беды!
Плывите-плывите, и пусть ничего
Не осталось в залоге.
Мы были друзьями, мы стали чужими…
Счастливой дороги!
4. И пусть разделяет нас время, и даже -
Различная вера.
Но где-то в тумане, в той дымке, где с небом
Сливается море,
Быть может, однажды, внезапно дождавшись
Попутного ветра,
По странным законам, по вечным законам,
Мы встретимся снова, мы свидимся вскоре…
Мы встретимся с вами, мы были чужими,
Мы были друзьями…
Счастливой дороги!
Плывите-плывите, мы станем другими,
Мы встретимся с вами…
Попутного ветра!..
[ вверх ]
1. Теперь на пристани толпа и гомонит, и рукоплещет:
Из дальних стран пришел корабль, его весь город ожидал.
Горит восторгом каждый лик, и каждый взор восторгом блещет,
Гремит салют, вздыхает трап, матросы сходят на причал.
Сиянье славы их слепит, их будоражит звон регалий,
У них давно уже готов ошеломляющий рассказ,
Как не щадили живота, и свято честь оберегали,
И все прошли, и превзошли, и осознали лучше нас.
2. Ты знаешь, я не утерплю, я побегу полюбоваться.
Я ненадолго пропаду, я попаду на торжество.
Ну сколько можно день и ночь с тобою рядом оставаться
И любоваться день и ночь тобой - и больше ничего!
Ведь мы от моря в двух шагах, и шум толпы так ясно слышен.
Я различаю рокот вод, я внемлю пушечной пальбе.
А ты смеешься надо мной, ты ешь варение из вишен,
И мне не веришь ни на грош, и я не верю сам себе.
3. Вот так идет за годом год, вокруг царит столпотворенье,
И век за веком растворен в водовороте суеты.
А ты ужасно занята - ты ешь вишневое варенье,
И на земле его никто не ест красивее, чем ты.
Изгиб божественной руки всегда один и вечно новый,
И в ложке ягодка блестит, недонесенная до рта…
Не кровь, не слезы, не вино - всего лишь только сок вишневый,
Но не уйду я от тебя и никуда, и никогда.
[ вверх ]
1. - Ах, ну почему наши дела так унылы?
Как вольно дышать мы бы с тобою могли!
Но - где-то опять некие грозные силы
Бьют по небесам из артиллерий Земли.
- Да, может и так, но торопиться не надо.
Что ни говори, неба не ранишь мечом.
Как ни голосит, как ни ревет канонада,
Тут - сколько ни бей, все небесам нипочем.
2. - Ах, я бы не клял этот удел окаянный,
Но - ты посмотри, как выезжает на плац
Он, наш командир, наш генерал безымянный,
Ах, этот палач, этот подлец и паяц!
- Брось! Он ни хулы, ни похвалы не достоин.
Да, он на коне, только не стоит спешить.
Он не Бонапарт, он даже вовсе не воин,
Он - лишь человек, что же он волен решить?
3. - Но - вот и опять наших слез ветер не вытер.
Мы побеждены, мой одинокий трубач!
Ты ж невозмутим, ты горделив, как Юпитер.
Что тешит тебя в этом дыму неудач?
- Я здесь никакой неудачи не вижу.
Будь хоть трубачом, хоть Бонапартом зовись.
Я ни от чего, ни от кого не завишу.
Встань, делай как я, ни от кого не завись!
4. И, что бы ни плел, куда бы ни вел воевода,
Жди, сколько воды, сколько беды утечет.
Знай, все победят только лишь честь и свобода.
Да, только они, все остальное - не в счет…
[ вверх ]
